Анналы Хичи - Страница 32

– Но на это потребуется целая вечность!

– Уже потребовалась, чучело! – твердо сказала Эсси. – К тому же у нас есть и другие дела. Ты забыл, что за тобой присматривает двойник Кассаты?

– К дьяволу его, – с отсутствующим видом ответил я. Я так внимательно разглядывал лицо и фигуру своей давно утраченной любви, что у меня не хватало терпения ни на что иное. Мне потребовалось много микросекунд, чтобы сообразить, что чем дольше я оттягиваю свое появление, тем дольше не услышу ее голос.

– Ты права, – неохотно согласился я. – Можно тем временем повидаться с ублюдком. Сейчас только начну здесь.

Я создал собственный двойник за густой кроной лайма, увешанной золотистыми плодами, и двинул двойника по направлению к паре. А потом покорно пошел за Эсси назад в Веретено, где, как она сказала, меня ждет Кассата.

Моему двойнику потребуется много времени, чтобы дойти до Клары, заговорить с ней, подождать ее ответа – много, много миллисекунд. Я хотел бы, чтобы время это прошло быстрее. Как мне дождаться?

Но также я отчаянно хотел, чтобы это продолжалось подольше. Потому что не знал, что сказать.

Хулио Кассата сразу заставил меня забыть об этой – как ее называет Эсси – «глупой воркотне». Он это умеет. Похоже на укус комара, который на мгновение заставляет забыть о зубной боли. Конечно, такое отвлечение не бывает приятным, но все равно это отвлечение.

Мы отыскали его в Голубом Аду. Эсси с улыбкой схватила меня за руку. Кассата сидел за маленьким столиком с выпивкой в руке, одновременно лапая молодую женщину, которую я никогда раньше не видел.

Но и в этот раз я ее не очень разглядел, потому что как только Кассата нас заметил, он тут же все изменил. Гости, девушка и Голубой Ад исчезли (мы находились в кабинете генерала на спутнике ЗУБов). Волосы у него коротко острижены, воротник плотно застегнут, и он сердито смотрел на нас из-за своего стального стола. Указал на два металлических стула.

– Садитесь, – приказал он.

Эсси спокойно ответила:

– Кончайте нести чепуху, Хулио. Вы хотели поговорить с нами. Отлично, давайте поговорим. Но не здесь. Здесь слишком уродливо.

Он бросил на нее взгляд, каким генерал-майор смотрит на младшего лейтенанта. Потом решил быть хорошим парнем.

– Как хотите, моя дорогая. Выбирайте сами.

Эсси фыркнула. Посмотрела на меня в нерешительности, потом убрала военный кабинет. Мы оказались в своей привычной «Истинной любви», в окружении диванов, бара и негромкой музыки.

– Да, – Кассата согласно кивнул, одобрительно оглядываясь. – Так гораздо лучше. У вас тут очень неплохо. Не возражаете, если я налью себе? – И он, не дожидаясь разрешения, направился к бару.

– Оставьте этот вздор, – сказала Эсси. – Выкладывайте, Хулио. Вы конфискуете корабль, верно? Почему?

– Только временное неудобство, моя дорогая. – Кассата подмигнул, наливая себе «Шивас» [дорогое шотландское виски двенадцатилетней выдержки] без добавок. – Мне просто хотелось быть уверенным, что я смогу поговорить с вами.

Даже отвлечение может действовать раздражающе. Я сказал:

– Ну, так говорите.

Эсси бросила на меня быстрый предупредительный взгляд, потому что услышала мой тон. Я держал себя в руках. Но настроения для разговора с Хулио Кассатой у меня не было.

Некоторые считают, что записанные машиной никогда не бывают взвинчены или польщены, потому что мы всего лишь биты информации, организованные в программу. Это неправда. По крайней мере по отношению ко мне, и особенно не в такой момент. Я испытывал одновременно возбуждение и упадок духа. Прежде всего, меня настроил сам прием. Слушая рассказ Сияния, я возбуждался и успокаивался. Встреча в Кларой вызвала во мне сотни противоречивых чувств. И поэтому мне совсем не нравилось разговаривать с Кассатой.

Конечно, мне всегда не нравится разговаривать с Кассатой. И не знаю того, кому бы это нравилось. Его обычные гамбиты в разговоре – приказы и оскорбления; он не говорит, он провозглашает решения. Он совсем не изменился. Сделав большой глоток шотландского, он посмотрел мне в глаза и заявил:

– Вы паразит, Броадхед.

Не очень ободряющее замечание. Эсси, готовившая мне майтай [коктейль из рома и ликера кюрасао с фруктовым соком], дернулась и едва не пролила его. Она встревоженно посмотрела на меня. Политика Эсси заключается в том, чтобы принимать огонь на себя, когда ситуация этого требует. Она считает, что я слишком возбудим.

На этот раз я обманул ее ожидания. Я вежливо ответил:

– Простите, если я причинил вам какие-то неудобства, Хулио. Не будете ли добры объяснить, почему вы это сказали?

Какой невероятный самоконтроль я продемонстрировал! Гораздо больше, чем заслуживает эта деревенщина. Гораздо больше, чем я проявил бы, если бы в самый последний момент не понял, что его стоит пожалеть.

Я понял, что над ним навис смертный приговор.

Мы давно знакомы с генерал-майором Хулио Кассатой. Нет смысла подсчитывать годы: арифметика подводит, когда речь идет о гигабитном времени. У нас было множество встреч, и далеко не все мне нравились.

Сам он не записанный разум. Вернее, обычно не записанный. Подобно многим другим плотским людям, которым приходится иметь с нами срочные дела, он создает двойника и посылает его разговаривать с нами. Это не совсем то же, что разговаривать лицом к лицу в реальном времени, но разница чисто психологическая. Ну, конечно, болезненно психологическая. Он вкладывает себя в записанный машиной разум и отправляется на поиски нас – с тем из нас, с кем хочет поговорить. Иногда со мной. Он говорит, что хочет сказать, выслушивает ответ, продолжает разговор в форме бестелесного существа в гигабитном пространстве, словно мы плотские люди, сидящие за столом. Нет, не совсем так. Гораздо лучше, во всяком случае гораздо быстрее. Затем плотский Хулио вызывает своего двойника бестелесного Хулио и выслушивает его отчет обо всем случившемся.